Эхо в лабиринтах разума
или Внутренний монолог

К молодому психологу пришёл пожилой мужчина. Пришёл по рекомендации. И всё равно первое время был ошеломлён разницей в возрасте, на вид едва не в полвека.

Что этот юноша мог сказать ему, чего бы он, старик, уже тысячу раз не слышал, и о чём сотни часов не думал? Ему, прожившему полную противоречий и испытаний жизнь? И всё же мужчина сел в предложенное кресло. Поскольку не привык отступать от принятых решений. А решил он, что помощь ему нужна.

В целом, мужчина вполне обоснованно считал, что к старости он подошёл с неплохими результатами. Детей на ноги поставил. Себя с женой тоже обеспечил. Не сказочное богатство, конечно, а всё же какие-никакие сбережения позволяли не только не зависеть от пенсии, но и при необходимости продолжать помогать детям.

Ни от кого и ни от чего не зависеть, а самому помогать другим. Да, пожалуй, это всегда было для него важно. Тем неуютней он чувствовал себя в кресле у этого юноши. Вполне, надо отметить, вежливого и предупредительного… А всё же, уж очень молодого. Вот и вопросы, и формулировки хоть и звучат естественно, а наверняка заранее заготовленные, шаблонные. Скорей всего за старшими повторяет.

Как же так вышло, что он вынужден к мальчишке обращаться? Неужто в его жизни было мало трудностей? И ведь со всеми сам справлялся. Не ныл, не жаловался… Но старик с горечью признавался себе, что того, что случилось, он себе и вообразить не мог.

Почти шесть лет назад у его жены случился удар. Настоящий, внезапный и от того показавшийся коварным и подлым. Именно в тот момент, когда старик только успел подумать, что все задачи на жизнь решены, и теперь можно доживать свой век в созерцании и спокойствии. Ежели захочется того спокойствия. Но судьба имела другие планы. Полгода различные врачи бились за его жену. Но рано или поздно любой бой заканчивается. Он забрал её домой.

«Вегетативное» состояние. Вот и молодой парень вперёд него это слово упомянул. Старик, который ещё полчаса назад представить не мог, как сейчас будет говорить с этим мальчишкой, сам того не заметив, втянулся в незатейливую вначале беседу и уже рассказывал свою историю.

Да, ве-ге-та-тивное… Сиречь — растительное. Видать не зря его жена всю жизнь пилила, чтобы он тоже за домашними растениями присматривал. Словно готовила… И он теперь следит и ухаживает. И за растениями… и за ней.

В глазах юноши словно бы и впрямь неподдельное сочувствие. Наверное в силу возраста, ещё не успел накопить запас цинизма. И всё же старика больше всего тяготила не боль за жену, не роль сиделки, и даже не горечь от беспощадности судьбы. Человек, видать, со всем способен смириться, рано или поздно. Или вернее — почти со всем…

Он, конечно, был не самым лучшим мужем. Не был он и верным. Не то что бы ни одной юбки не пропускал, но грешки за душой водились. Однако и пойман ни разу не был. Вот только с той рыжей колхозницей на волосок оказался… Какой же это был год, шестьдесят пятый?..

Жена лишь изредка, в особо скверном расположении духа могла помянуть ему «ту рыжую суку». Но и только. Эх, мудрая жена у него была... Есть. Как же трудно про живого человека в таком состоянии говорить…

Вот как объяснить молодому человеку, что он, старик испытывает невыносимую муку стыда? Такого, что вдесятеро превосходит стыд, который он испытал будучи подростком, когда мать едва не застукала его за рукоблудием. Чувство, которое взрослого мужчину ни разу за все походы «налево» не посещало. Всегда прикрывался, словно щитом, мыслями, что у мужчины есть свои потребности. А верность должна быть к обязательствам перед семьёй, и в ней же выражается его любовь.

А теперь… Даже старость не остудила его кровь в достаточной мере. И мужские потребности остались при нём. Пока длилась борьба в больнице, он даже не вспоминал об этих потребностях. Когда забрал жену домой, ещё полгода держался. Но плоть слаба и коварна. И он периодически начал посещать ночных жриц.